Статьи и интервью

Так что, когда кто-то делает заявления, что его группа существует уже четверть века, я не могу воспринимать это иначе, чем громкие слова. Это обычная самореклама! Игра на публику. Что касается моих дел, то в то время, точнее, в 66-м, я организовал свою вторую группу прямо у себя во дворе... — Это в доме на набережной, где я у тебя был когда-то? Мне у тебя в комнате еще синие-синие стены запомнились... — Все правильно!.. Во второй моей группе играли: Алик Микоян, Леша Цейтлин, а на барабанах - Володя Полонский, потом еще кто-то... А параллельно в это время вырастали другие, только теперь широко известные группы. Но от них еще не «шизели»... Еще не было, скажем, «Машины Времени», но уже существовал парень Макаревич, который внутри себя один знал, что он Макаревич, и что-то там «дрочил» на гитаре... Поэтому вряд ли можно говорить, что в это время существовали группы! Ну, существовали, может быть, в МГУ «Скифы» Сережи Дюжикова, ну еще кто-то, и все! Настоящий бум, я бы сказал, студенческий бум, создания групп приходится на 68-й год. К этому времени, точнее в 69-м, я после суворовского училища поступил в институт иностранных языков, что у метро «Парк культуры»... — Кстати, там мы впервые увиделись, в столовой, на каком-то сэйшене... Да! Там уже тогда существовали группы. В одну из них, в «Блики», меня сразу взяли соло-гитаристом. В ней играли трое советских французов, которые, кажется,. были уже на последнем курсе, а я, сам понимаешь, на первом — так что вместе поиграли мы совсем мало. Они, кстати, купили аппаратуру у «Скифов». Это первая наша рок-аппаратура была самодельной, но по тем временами и она считалась вполне приличной. Главное, она работала и звучала! Вскоре после бума организации групп наступил первый бум их популярности: вот только тогда, в 69-70-м, а не в 65-м году, в Москве по-настоящему узнали, что есть группа «Машина Времени».Это была такая «подпольная»... не «подпольная», а школьная рок-группа. Все ее участники учились в одном классе, в 19-й школе, рядом с домом, где я жил, рядом с кинотеатром «Ударник». Кроме Андрюши Макаревича, из его группы запомнились мне: на клавишах — Сережа Кавагое, барабанил Юра Борзов из моего дома, еще парень с бородой, на бас-гитаре играл, остальных я что-то забыл; Саульского Игоря тогда еще среди них не было. Они выступали в основном у себя в школе. Помнится, как отец Кавагое привез очень хороший японский усилитель. Я брал для выступлений у них этот усилитель. Они давали мне, а я учил их играть на гитаре. Как сейчас помню, приходил к ним в школу на вечера, становился к ним лицом, спиной к публике, и показывал им, как брать аккорды, и... они играли. Вот так проходили их вечера, то есть фактически на них я учил их играть. Уже на тех вечерах они пытались исполнять какие-то свои песни. Их «рок-песни» были смешные, детские, но — свои! Конечно, это был скандал — не всем учителям нравились их выступления, однако жить было можно!

В. Малежик

... В 80-м году произошло три важных события. Во всяком случае, важных для меня. Смерть Ленона. Смерть Высоцкого. И концерт «Машины Времени», которую я услышал после пятилетнего перерыва. Отчетливо помню, как до предела был удивлен, услышав новые выступления «Машины»... Эти три события круто изменили мою судьбу, вызвав во мне революцию. Я словно отрезвился от амбициозной наивности — оказывалось: в андерграунде, то есть в музыке, развивавшейся вне официальной сцены, ничего без меня не умерло, наоборот, обрело настоящую творческую жизнь; а Андрей Макаревич со своей "Машиной Времени" смог, скажем так, выразить дух и смысл нашего поколения. В связи с этим во мне существует две оценки Макаревича. Первая, когда я услышал его, еще совсем юного, в рок-клубе на Ордынке. Тогда он показался талантливым, но все-таки всего лишь подающим надежды мальчиком, который впоследствии часто посещал и с удивлением слушал наши первые концерты. Вторая же оценка относится к тому периоду, когда он уже стал одиозной фигурой и… человеком, который достойно претендовал на роль лидера нашей рок-музыки. К последней оценке я пришел, побывав на "историческом" для меня концерте "Машины Времени", которую не слушал с той поры, когда довольно часто приходилось общаться и играть, в том числе и с Макаревичем, в стихийно возникающих бит-компаниях во время отдыха на юге. С момента тех трех событий я заставил себя пересмотреть все, что я делал, пересмотреть и отказаться от своего конформистского начала, от желания прорваться к средствам массовой информации и сделать себе имя за счет конъюнктурных предложений. И вот, с того момента, когда я отмел всю эту шелуху и профильтровал весь свой раствор, я могу сказать, что подписываюсь под всем, что я делаю. Макаревич? Наверное, да! Он был нашим ярким лидером. И мне хотелось бы, чтобы для рок-музыкантов младшего поколения он был тем же, кем для нас когда-то стали "Битлз", чтобы пацаны, услышав имя Макаревич, застывали перед ним с каким-то, я бы сказал, божественным благоговением. Однако мне для восприятия его таким Макаревичем не хватало в нем, допустим, дюжиковского гитарного и вокального мастерства. Мне даже кажется, что слабости его в этом отношении таят в себе тормоз для начинающих, потому что кто-то, научившись играть так же, в конце концов, заявит: "Я уже играю, как Макар", — и, самодовольный, остановится в своем развитии, не пытаясь сыграть лучше, ибо Макаревич — это уже "суперзвезда", а выше неба, как известно, все равно не прыгнешь. Поэтому мне хотелось, опять же очень высоко оценивая Макаревича, чтобы он, продолжая идти дальше, одновременно мог подняться и выше. Но, наверное, все это лишь мои хорошие мечты, и выше того своего уровня (для новых молодых) он вряд ли уже сможет подняться, хотя, конечно, он патриарх и светоч…

А. Барыкин

Макаревич — это рок-поэт, но не рок-музыкант. Существует ведь рок-поэзия?! Так. Дальше. За прошедшие годы многие, очень многие рок-музыканты, стремясь к высшему классу, достигли исключительно высокого уровня исполнения, а "Машина Времени" осталась на том же месте. Но у "Машины Времени" есть "стиль". Поэтому, несмотря но то, что у них довольно примитивная аранжировка и примитивная подача, у них тем не менее есть очень свой стиль, то есть у них есть рок! Это — рок-стиль! Пусть он не "забойный", пусть! Была ведь группа "Криденс клиуотер ривайвл", и она была рок! Пусть простой, но это был рок, поэтому что он "заводил" публику. — Значит, у них есть наркотик какой-то в музыке, да? — Ну, конечно, потому что их музыка по-своему тоже "заводит". А то, что "заводит", и есть рок. Советская эстрадная песня не "заводит". Когда ее слушают, говорят: "Хорошо!" Это значит, что песня очень хорошая. Я сам очень люблю хорошие наши песня, с детства люблю их задушевность, но это не рок… В том смысле, что это совсем другой жанр. Макаревич и его "Машина Времени" мне всегда нравились. — И сейчас нравятся? Ну они, конечно, отстали. Они начали отставать где0то в 83-м, когда вокруг стали делать совсем иные аранжировки, с совсем иным звучанием, ибо ведь нужно было идти в ногу со временем… Почему великие "Битлз" ушли? Потому что они вовремя, с чутьем, присущим только гениям, почувствовали, что не могут уже идти в своем направлении дальше. У "Машины Времени", к сожалению, такого чутья не оказалось, и поэтому, ты вот правильно говоришь, в своем направлении они все больше сходят на нет, а то, что их популярность в последние два года вновь начинает расти, объясняется активным переходом Макаревича в совершенно новое качество, в качество поющего рок-поэта. И стало быть, "Машина Времени" все больше не "Машина Времени", а сам Макаревич в его новом качестве. Это ты правильно говоришь!

П. Слободкин

Я с большим уважением и, так сказать, симпатией отношусь, например, к Андрюше Макаревичу. Считаю его в общем способным, талантливым человеком. Однако! "Машина Времени" до 79-го года была коллективом не профессиональным, а любительским. Значит, они сумели накопить тот творческий потенциал, который мы накопить не успевали, потому что каждый раз должны были работать по 30 концертов в месяц! Практически на себя у нас не оставалось времени. И несмотря на это, мы каждый день репетировали, каждый день выпускали вещи и записали в общей сложности пластинок пятьдесят. Маленьких, больших —неважно! Тиражом в 180 миллионов… Макаревичу же сильно повезло, потому что его "Машина Времени", — впрочем, как и все, ей подобные — десять лет находились не в конвейере, а в творческой свободе. А теперь заметь! Как только кто-то попадал в концертный конвейер, конвейер его сразу безжалостно раздавливал. И то, что "Веселые ребята" по сей день сохраняют конкурентоспособность в этом безжалостном конвейере, говорит само за себя!…