24 декабря 2022 г.

Фото: предоставлено

- Кто тебя заменил на барабанах?

- Капитановский Макс.

- Вы с ним были знакомы?

- А они репетировали там же, "Удачное приобретение". Мы, в общем, давно были знакомы. Все знали друг друга.

Ещё какие-то пионеры там играли с нами, местные, «энергетики». Мы-то сами к энергетике не имели никакого отношения. Как вообще мы там оказались, я не помню.

Капитановский Макс.

Капитановский Макс.

Капитановский Макс.

- А разве Градский имел?

- Градский не имел никакого отношения! Там, видимо, был директор какой-то позитивный человек, Михаил Михайлович.

- Первое поколение ведущих московских групп, ну, это же, конечно, и «Сокола», и «Скифы»...

- Ходили, слушали. Но была странная штука, «Скоморохи» ведь тоже пели несколько песен своих на русском. То есть там и сама песня «Скоморохи» была, и «Синий лес до небес»... Но как-то чего-то не хватало, чего-то не получалось. Мне кажется, все-таки, что у Макаревича у первого начало легко получаться накладывать, просто вот связать русский язык с бИтом, тогда говорили бит, между прочим, не рок. И это получилось естественно, органично. Вот одна из первых песен была - это "Дом". «Где-то в лесу дремучем...». Я помню, Градский её просил. Не дали. «Отдайте!». Мы сказали: «Извини, нет».

И играть было легко, и стучать можно было громко! И хорошо ложилось. Вот это ни у кого не получалось. Это был бит, безусловно бит, и легко ложился русский текст.

То есть какой-то должен быть прорыв наступить.

Это сейчас ясно, что любую песню, – как Гарик сыграл "Я милого узнаю по походке", – любой текст прекрасно ляжет в этот самый бит. Надо только понимать, что это другой бит… Не такой как She loves you (одна из пяти песен The Beatles, которые в апреле 1964 года одновременно занимали пять верхних строчек в американском национальном хит-параде – Е.Д.), а немножко другой, кондовый такой, тяжелый. Ну, чуть изменить. Вот, мне кажется, у Макаревича всё-таки у первого это получилось. Потому что все остальные пытались взять схему She loves you и попытаться её перевести. А не получалось! Потому что русские слова не влезают туда.

- В трактовке Евгения Маргулиса:

«В то время на безрыбье надо было кому-то стать первым. Вот Макаревич и стал. Из всех телеящиков страны тогда совсем другая музыка звучала, а когда люди услышали его – их кольнуло»

И если ты понял, что это, в принципе, прорыв, почему ты ушёл?

- Я ушёл, потому что у меня сил не хватало. То есть нужно было уже играть профессионально, любительский уровень заканчивался. Вот какое-то время можно было играть вот так вот, лажаясь, да? Ничего, проходило. А дальше уже нужно было переходить на другой уровень, где уже лажи нету.

- Изначально было понятно, что Андрей – лидер? Или у них с Кавагое, как гласит мифология, были партнерские отношения, и не было понятно, кто, собственно, есть номер один?

- Да нет, диктаторства со стороны Макаревича не было. Все-таки решалось коллегиально.

Макаревич, Борзов, Кутиков

- А ты помнишь момент, когда появился Кутиков?

- Помню, да. Это когда нашего первого басиста, Мазаева Игоря, забрали в армию. Он тоже был нашим с Макаревичем одноклассником.

- Кутиков уже сочинял тогда?

- Предлагал какие-то мелодические ходы, а слова всегда писал Андрей.

- А ты пробовал сочинять?

- Ну, я не сумел... Однажды, было такое, что он принёс мелодию, сыграл, а я вдохновился, думаю: дай-ка я сочиню на неё слова... И я пыжился-пыжился и ничего не сочинил. Какую-то белиберду, даже не помню. Ну, короче, у меня не получилось. Это не так просто!

- Маргулис – познакомились при каких обстоятельствах?

- Я помню, как Макар привёл его ко мне в гости, в дом.

Борзов, Кавагое, Макаревич, Маргулис

- А, то есть вы с Андреем продолжали общаться всё это время?

- Конечно, мы же не ссорились. Я помню, что о своем уходе, я написал письмо, где это как-то обосновывал...

- Андрею?

- Группе. И на очередной репетиции, когда она закончилась, я сказал: "Вот я ухожу, а вы задержитесь, у меня для вас важное послание". И отдал это на чтение.

- И это было для всех сюрпризом?

- Сюрпризом, да.

- А, то есть это не то, что к этому шло...

- Нет, не шло. Но я почувствовал, что надо уходить, потому что я играл слабо очень.

- Самокритично.

- Да, ну, еще бы, когда рядом репетирует такой человек, как Фокин! Кто рядом с ним будет не слабо играть? А я вообще играл слабо.

Юрий Фокин

– Возвращаясь к Маргулису…

– Это мы уже были в институте. Просто пришли ко мне домой, вдвоём, чтобы познакомиться. Маргулис очень хороший музыкант. И мне очень нравится все, что они делают, как он поёт.

Да и вообще он хороший.

И Кавагое был хороший музыкант. Но Кавагое имел очень вздорный характер. В группе все-таки есть лидер, хоть Макаревич всё время говорит, что «у нас демократия в группе», да? Но я думаю, что это как бы дань традиции такая.

Кавагое любил спорить, доказывать, «как я предлагаю ­–лучше!».

Кавагое и Маргулис

- Спорить именно по профессии, по музыке?

- И, может, и по другим делам: куда нужно ехать, что нужно играть... Стоит или не стоит там выступать... но это уже после меня началось... такие течения... У нас там, у нас там вопрос стоит или не стоит выступать - не стоял. Платят 60 рублей - значит, стоит выступать.

- На команду 60 за выступление?

- На команду, в какой-то школе на выпускном сыграть. Почему не стоит? Конечно, стоит. Купим новую колонку.

- Знаю, что Вадим Григорьевич Макаревич очень сочувствовал делу «машинистов», помогал, привозил технику. А родители остальных, твои родители как-то принимали участие?

Андрей Макаревич с отцом.

- Мои родители - нет. Мои были против, но позволяли нам репетировать, когда их не было. Дома у меня.

- Это где? - Серафимовича, 2. «Дом на Набережной». Там достаточно мощная звукоизоляция. Ну и соседи своеобразные, которые не придут со скандалом и участкового не будут вызывать: старой закалки.

Борзов – фото Маргариты Шол.


Юрий Борзов и Александр Липницкий


Юрий Борзов


Юрий Борзов


Евгений Маргулис


Евгений Маргулис


Евгений Маргулис


Евгений Маргулис


Евгений Маргулис