Статьи и интервью

Московское лето лучше любить на расстоянии. Скажем, с обдуваемой океанским бризом веранды пятизвездочного отеля. Но, как известно, любовь зла, поэтому что имеем, то и любим. А имеем расплавленный асфальт, закипевший радиатор и потную давку метро. Слабым, но все же утешением рядовым гражданам может служить факт, что не они одни парятся под палящим солнцем. Скажем, группа «Машина времени» перешла на окопное положение и которую неделю сидит в звукозаписывающей студии. Здесь я ее, группу, и настиг. При моем появлении Петр Подгородецкий с головой нырнул в журнальную статью, Александр Кутиков принялся с отрешенным видом шарить по телеканалам. Хуже всех пришлось Андрею Макаревичу, который вынужден был старательно делать вид, что ему жуть, как интересны мои вопросы...

- Все приличные люди на югах, а вы тут потеете. На то есть уважительная причина?

- Конечно, без нее никак нельзя.

- И чой-то вы тут делаете?

- А мы тут пишем новый альбом «Машины времени» под названием «Отрываясь».

- От чего же вы намерены оторваться?

- От того, что уже произошло, от настоящего, которое становится прошлым. Этот альбом - способ сбросить лишний груз. Написал песню, и вродеголова опять свободна.

Вас устраивает такой вариант ответа?

- Признаться, хотелось бы услышать, от какого именно груза вы избавились?

- Мало ли кому чего хочется! Этак с вами, журналистами, совсем без порток останешься.

- Неужели мы такие страшные?

- Не в страхе дело, а в катастрофическом непрофессионализме многих, имеющих наглость называться журналистами. Полюбуйтесь, это рекламный буклет нового журнала, в котором я с изумлением увидел свою фотографию и прочитал приписываемый мне пассаж: «Моя любимая «Машина времени» не может только одного: заглянуть в будущее, посмотреть, что станет с Россией лет через двадцать - тридцать. Я знаю, что это будет прекрасная страна с разумными правителями, со спокойными и уверенными в себе жителями, с красивыми женщинами и здоровыми детьми...». Меня уже на рвоту тянет. Неужели кто-то рассчитывает, что так это я оставлю и безропотно позволю выставлять себя полным идиотом? Я с ними, засранцами, разберусь.

- Неужели судиться станете?

- Времени жаль, хотя иногда проучить хочется.

- А что вас в цитате не устроило - стиль или суть?

- И стиль, и суть. Это не мои мысли.

- Каковы же ваши?

- О будущем России? Думаю, все когда-нибудь встанет на свои места. Но что произойдет до этого, предсказывать не берусь. Никаких твердых ощущений на сей счет не имею. Я не ломаю голову над вещами, которые от меня не зависят. Что толку гадать, какая завтра выдастся погода, если утром все узнаем? Только время зря терять.

- Наверное, вы правы. Но прогнозы подготавливают к возможным неожиданностям , и не только погодным.

- Сюрпризы тоже вещь полезная.

- Однако они, сюрпризы, бывают разными. Скажем, недавно в прессе промелькнула информация, будто вы нежданно-негаданно стали отцом взрослой дочери. Конечно, к такой новости не подготовишься, но ваша реакция тем не менее любопытна. О том, что младенцев находят в капусте, я знал, но откуда берутся дети, которым двадцать лет от роду?

- Берутся оттуда же, откуда и младенцы... Что касается реакции, то, разумеется, я обрадовался. А как иначе? Дочь нашел!

- Вы нашли?

- Каким образом? Я же не знал о ней ничего. Дана позвонила и все объяснила.

- Наверное, звонки от претендентов на звание дочери или сына Макаревича раздавались в вашей жизни и раньше.

- Да, звонки случались - от разного рода сумасшедших. Обычно хватало телефонного разговора, чтобы понять степень безумия звонящих и не реагировать на их заявления.

- Был у меня приятель, любивший повторять: «Дам-ка ребенку конфетку, а вдруг это мой?»

- Наверное, в отличие от вашего знакомого я в молодые годы не дошел до той степени половой тирании, чтобы в каждом малыше видеть свое чадо.

- Но сомнений в том, что Дана - ваша дочь, не возникло?

- Мы встретились, и все стало ясно. Конечно, я волновался перед первым свиданием - не без того. Зато потом испытал радостное изумление. Внешне мы очень похожи, достаточно взглянуть на нас, чтобы вопросы отпали.

- Дана всегда знала, что она ваша дочь?

- Да, безусловно.

- Почему же объявилась лишь сейчас?

- Это лучше у нее спросить. Я такой вопрос не задавал. Наверное, у девушки только теперь возникла потребность познакомиться со мной, а раньше она обходилась без этого или в семье был другой мужчина, заменявший моей дочери отца.

- Сегодня Дана называет папой вас?

- Поскольку дочь училась в Америке, то иногда обращается «дэди», а иногда Вадимыч. Но вы же понимаете, не в названии дело.

- Дана и сейчас живет в Штатах?

- Да, она закончила там колледж, получила специальность юриста. Работает в Филадельфии.

Девочка очень любознательная, ей хорошо даются иностранные языки. Кроме английского, который Дана не могла не выучить, живя в США, она изучала еще японский язык и японскую культуру, а до этого занималась китайским.

Я был у дочери в Америке, мы регулярно перезваниваемся. Надеюсь, у нее все будет хорошо.

- Заново обретенная дочь, наверное, не единственный сюрприз, который подарила вам жизнь в последнее время?

- На самом деле Дана и все, что с ней связано, это факт моей частной биографии, и на подобные темы я не распространяюсь. Полагаю, никого не должно касаться, с кем я живу и какое нижнее белье ношу. Предпочел бы разговор о новом альбоме «Машины», о том, что связано с моей профессиональной деятельностью, а не личной жизнью.

- Давайте о профессиональном. В течение последнего месяца сначала Борис Гребенщиков подвел черту под эпохой «Аквариума», дав прощальную гастроль с группой призыва 25-летней давности. Потом Вячеслав Бутусов объявил о роспуске «Hay». «Машина времени» двадцать восемь лет на марше. Время техосмотра не подошло?

- Если мы и решим расстаться, то обойдемся без балагана. Во всяком случае подогревать интерес к себе такой ценой не станем...

Гребенщиков любит периодически устраивать демонстрации - новый состав, старый... Что касается «Hay», то я не очень понимаю: если люди действительно хотят разойтись, то зачем это превращать в шоу? Все равно что разводиться на Красной площади. В этом есть какая-то женская истерика, не свойственная рок-н-роллу. Или, может, люди хотели заработать на последнем концерте? Так всех денег все равно не загребешь.

- В вашем голосе слышны ревнивые нотки или мне кажется?

- Я начисто лишен честолюбивых амбиций. Наверное, это плохо, но мне абсолютно все равно, первым меня считают или тридцатым. Я стараюсь хорошо выполнить работу, а место в хит-параде - полная чушь. Главное, чтобы мне нравилось.

- Не скажите: поете ведь вы не на кухне, а в концертном зале, значит, не для себя. Точнее, не только для себя.

- «Машине» повезло, что наша музыка понравилась огромному количеству людей. Подобного могло не произойти, но из-за этого я не бросил бы своих занятий. Я всегда делаю только то, что мне интересно.

- Красиво живете!

- Не запретишь! Но красота дорого стоит. Приходится расплачиваться, например, полным отсутствием свободного времени.

- Но вас же не неволили, скажем, придумывать телепередачи, подаваться в ведущие?

- Да, это были мои идеи. Почему не попробовать, если это любопытно? Правда, стоит только впрячься, и ты тут же оказываешься заложником дела - пусть даже и любимого. В этом смысле тот же Боря Гребенщиков куда более свободный человек, я ему даже завидую, поскольку ощущаю себя рабом обстоятельств и обязательств. К примеру, мы создали независимую телекомпанию, и когда полгода не могли пристроить в эфир программу «Эх, дороги...», снимали ее на собственные деньги. Это дорогое удовольствие, поверьте.

- У богатых свои причуды.

- Не в богатстве дело. Мне хотелось убедить, что программа стоящая, а для этого нужно было показать товар лицом. Что касается «Смака», то с ним все решилось проще. Правда, тут другая история: спустя три года мне уже не так интересно вести эту передачу. Кроме всего прочего, стало утомлять, что половина страны всерьез считает меня поваром.

- Ну, допустим, это вы, Андрей, скромничаете. Кто же «Машину» не знает?

- Точно вам говорю! Никакого самоуничижения или кокетства: как-то даже проводили опрос на улицах, спрашивали у прохожих, кто такой Макаревич. Люди старше двадцати лет называли меня музыкантом, а пятнадцатилетний молодняк уверенно заявлял, что я - главный повар страны. Сначала я смеялся, а потом надоело.

- Намерены прикрыть лавочку?

- С какой стати ? Проще сменить ведущего.

- А вы из главных поваров в кого переквалифицируетесь?

- Хотелось бы остаться самим собой.

- Есть риск прослыть главным «партийцем» России.

- В каком смысле?

- Разве фирма «Партия» - не ваш рулевой?

- Не считаю, что сниматься в рекламе западло. Это все комплексы, оставшиеся от нашей прежней убогой жизни. Да, кому-то, наверное, не нравится, что «Машина времени» связалась с рекламой. Поклонники порой любят очень зло, требуют, чтобы ты был

именно таким, каким они тебя выдумали. Если ты рокер, то ходи в татуировках, спи на шипах и кури анашу.

- Курили?

- Пробовал, как и все. Но мне это не нужно - ни для работы, ни для отдыха. Выпить могу, но в меру...

- Читал, что и к услугам проституток вы прибегаете - в меру.

- Думаю, этими услугами пользуется большая часть мужского населения планеты, но сейчас мы с вами говорили о другом. Заканчивая мысль о рекламе, хочу сказать, что участие в съемках - это и моя борьба за независимость от деспотизма поклонников. Я отстаиваю право выглядеть и делать то, что считаю нужным. Не говоря уже, что во всем мире музыканты нуждаются в спонсорстве. «Роллинг Стоунз» два года выступали под вывеской «Бадвайзера», и это слово на афишах писалось в два раза крупнее, чем название группы.

- Но то все-таки пиво. Оно как-то более к лицу рокерам.

- Чем телевизор хуже? Будто рокеры ящик не смотрят? Кстати, мы резко свернули в разговоре от телевидения к рекламе. Речь, кажется, шла о новых телепроектах? Свежие идеи есть, правда, какие, пока не скажу.

- Суеверие? Боитесь сглазить?

- У нас в последнее время очень любят воровать чужие замыслы. Зачем я стану делать такие подарки ? Поэтому лучше поговорим об уже реализованном.

- От «Смака» вы притомились, а по «Эх, дорогам» бродить не устали?

- Путешествовать люблю с детства. С гигантской радостью отправился бы в кругосветку на яхте, но для этого нужно минимум полгода - приходится отложить плаванье на неопределенное «потом» и довольствоваться более земными желаниями. Зимой собираюсь на Большой барьерный риф в Австралию.

- Сына с собой в вояжи берете?

- Обязательно. Если это совпадает со школьными каникулами.

- Будто прогулять нельзя.

- Можно, но зачем? К тому же, у Вани школа достаточно строгих правил, что, на мой взгляд, хорошо.

- Наверное, что-нибудь элитарное?

- Обычная государственная школа, правда, с углубленным преподаванием английского языка и с хорошей репутацией. Попасть в эту школу оказалось непросто, нужно было пройти целую серию тестов. Сначала Ваню даже не взяли. Пришлось повторно сдавать экзамены через год.

- Это больно ударило по самолюбию?

- Не смертельно. Когда человек идет в первый класс, он не очень задумывается над такими вопросами. Я, конечно, огорчился, но потом меня убедили, что Ване будет тяжело. Я ведь повел сына в школу, как когда-то и меня родители, в шесть лет.

- Вы строгий папа, с рукоприкладством дружите?

- В этом, в строгости, нет нужды. И мне-то всего пару раз доставалось от отца по заднице. Я стараюсь не запрещать или наказывать, а стимулировать интерес. Например, Иван очень увлекся компьютерами, в которых я ничего не смыслю.

- Вот бы не подумал.

- Ненавижу технику! Перед компьютером тупею через тридцать секунд.

- Неужели даже игры не увлекают?

- Считаю, что электронные игры - дьявольский замысел японцев. Пока белое человечество тупо тратит время на компьютерные забавы, желтая раса обгоняет ведущие страны мира. Посмотрите: это уже происходит. Просто вирус какой-то!

- Полагаете, коварные японцы сами на компьютерах не играют, а только внедряют заразу в массы?

- Есть у меня такое подозрение. Не мне рассказывать о новых болезнях, связанных, например, с чрезмерным увлечением Интернетом. Человек так погружается в виртуальный мир, что не хочет и не может вернуться к реальности.

- Вы, чтобы не поддаться соблазну, и загружаете себя работой? Мало музыки и телевидения, так вы еще взялись книги оформлять?

- Графикой я занимался и раньше. Будучи студентом, подрабатывал в журнале «Техника молодежи», еще где-то. А сейчас Юз Алешковский прямо-таки заставил нарисовать картинки к его собранию сочинений. Я очень люблю Алешковского - писателя и человека, поэтому не особенно сопротивлялся. Мы познакомились лет пять назад. По-настоящему подружились. Оформить книгу Юза - честь для меня. По-моему, задуманное получилось.

- Впечатление, что вы беретесь за любое дело.

- Отказываюсь, если чувствую, что предлагают не мое или что меня хотят использовать. Например, просят написать музыку к слабому фильму или спектаклю. Украшать собой скотный двор, конечно, не стану. А вот когда Саша Абдулов позвал в картину «Шизофрения», согласился.

- Абдулов - ваш друг, ему от ворот поворот не дашь.

- Конечно, гораздо легче работать с людьми, которых знаешь и любишь. Но службу и дружбу я не смешиваю. Что касается общения для души, то оно, общение, весьма ограничено. Проникнуть в ближний круг посторонним очень сложно: чужие не знают, как в нашу компанию попасть, а мы не подсказываем. Очень не хочется отвечать на вопросы типа «Расскажите о своем творчестве». Наедине мы имеем возможность об этом не говорить. Отпадает и необходимость притираться, искать общий язык.

- Кстати, о языке. Юз Алешковский известен как мастер ввернуть соленое словцо даже в литературный текст. А вам эта лексика близка?

- По-моему, за весь разговор с вами я не сказал ничего такого.

- Вдруг вы сдерживаетесь из последних сил?

- Не могу назвать себя ни жутким матерщинником, ни ханжой. Мат - одна из красок замечательного русского языка, которую надо использовать по делу и со вкусом. К тому же эти слова всем хорошо известны. Во всяком случае не встречал человека, который, услышав мат, спросил бы: «Что это?» Можете эксперимент поставить. Эту идею - дарю.

Андрей ВАНДЕНКО.