Статьи и интервью

Кто-то умный говорил, что не стоит знакомиться с художником, творчество которого нравится. Истины часто осознаются таковыми лишь на собственном опыте. Когда-то я очень любил "Машину времени", можно даже пафосно сказать, что рос на их песнях. Теперь получил возможность пообщаться с Макаревичем и... При ближайшем рассмотрении оказалось, что мы говорим с Андреем Вадимовичем на разных языках и понять друг друга нам нелегко. Наверное, это даже хорошо, ведь чем больше на свете разного, тем интереснее жить.

...Мне сказали, недавно Макаревич признался в каком-то интервью, что подрастающее поколение воспринимает его не как музыканта, а как повара-затейника из передачи "Смак". Андрей Вадимович - жизнерадостный человек, его это повеселило. А я расстроился...

- Ради чего вы пришли в рок-н-ролл 30 лет назад? Каждый ведь приходит за чем-то своим. Троицкий писал: ради того, чтобы знакомиться с девушками и весело проводить время. Шевчук недавно сказал: чтобы менять мир через изменение себя самого. Какой из этих полюсов был ближе, когда все начиналось, и что изменилось с течением времени?

- Просто очень хотелось быть "битлами", извлекать магический звук из электрогитар. Девушки всегда рассматривались как следствие, но никогда - как цель. Что касается изменения мира, то никогда не ставил себе такой задачи. Если мной и ставились какие-то задачи по отношению к окружающему миру, так это понять его. Мир - субстанция, которая содержит в себе все.

Надо лишь найти то, что тебе близко, и существовать в этом гармонично.

- Согласны ли вы с теорией Смирнова о том, что рок-музыка является продолжением национального фольклора вслед за "традиционным" деревенским и культурами городского романса, блатной и авторской песни...

- Отчасти - да, но никогда в истории человечества у музыкантов не было таких многомиллионных аудиторий.

- Многие считают, что русский рок как культура умер, оставив только "почетных пенсионеров" вроде вас, Гребенщикова и еще нескольких человек, а пришедшие на смену - либо фигуры третьего-четвертого ряда, либо ближе к попсе.

- Я не силен в классификации, и мне неведомы принципы, по которым отделяют рок-музыку от поп-музыки. Я не музыковед и с очень большим недоверием отношусь к ним. Ну а что по поводу Земфиры вы скажете? По-моему, это абсолютное продолжение рок-н-ролльных традиций. И по энергетике, и по текстам.

- Мне кажется, когда она взяла на себя смелость перепеть несколько песен Цоя, стало ясно, что масштаб этих людей различен.

- Я не знаю, где та линейка, на которой определяется масштаб. Если взять песни Цоя и разобрать их с музыкальной точки зрения, то роком там и не пахнет - чисто поп-музыкальные традиции. Мы можем сильно запутаться, если начнем отделять слова от музыки. По костюмам тогда, что ли, определять? Вот на Западе очень просто: если девушка ходит в солдатских ботинках и выпускает альбомы в определенной компании - значит, это альтернатива. Наша ситуация постепенно приближается к тому же, потому что в конечном счете все выходят на сцену, все поют свои песни, и все хотят, чтобы их услышали как можно больше людей. Вполне естественное человеческое желание. Так называемые альтернативщики хотят этого так же, как и так называемые попсовики. Поэтому мне не очень понятны разделение и конфронтация. То, что они пользуются несколько разными красками, - причем не такими уж разными, если разобраться, - по-моему, естественно. Каждый рисует то, что ему ближе.

- Мне кажется, полюса все-таки видны, в конечном счете ты занимаешься или творчеством, или шоу-бизнесом. А если говорить о критериях, то, наверное, один из основных - искренность. У Башлачева хорошая фраза была: "Хороша любая проповедь, но лишь тогда, когда она - исповедь". Не согласны?

- А когда пожилые "металлисты" подъезжают на джипах к сцене и перед выходом надевают рваные кожаные куртки, это - фальшь? Или проповедь? Хорошей музыки всегда было меньше, чем плохой, во все века. Мне гораздо проще делить для себя музыку на хорошую и плохую, на ту, которая трогает, и ту, что оставляет равнодушным. А какой это жанр - для меня дело двадцатое. И уж считать, что один жанр - синоним фальши, а другой является синонимом честности, - это чушь собачья.

- Насчет жанров вы, безусловно, правы, но складывается ощущение, что вы намеренно избегаете оценочных суждений.

- Я никому не навязываю своих представлений и не стремлюсь для других людей провести какую-то черту: тут у нас рок, тут у нас поп. Например, мне нравится Лена Камбурова, и наплевать, как называется жанр, в котором она работает, - мне это неважно. Очень нравятся Леша Кортнев и "Несчастный случай". Пусть кто-то спорит, рок это или не рок, КСП это или театр. Да какая разница, если это хорошо? Или Боря Гребенщиков - это что, рок? Я не знаю, что такое рок.

- Недавно вы прекратили прямые контакты с журналистами, и я - едва ли не первое исключение. С чем связана подобная нелюбовь к моим коллегам?

- На самом деле я всего полгода не общался с журналистами, и сейчас это табу с себя временно снял по совершенно объективной, на мой взгляд, причине. Мы заканчиваем новый альбом, и поэтому есть о чем рассказать. Пока же был промежуток между альбомами, мне не о чем было сообщить человечеству. А модные ныне интервью на тему, какие у вас трусы, какая собака и какая дача, меня совершенно не греют.

- Насколько я знаю, помимо нового альбома, готовится ваша новая книга.

- Да, книга выходит в издательстве "Захаров", сегодня я видел гранки, так что она выйдет уже в августе. Туда частично вошла книга "Все очень просто", выходившая десять лет назад, я дописал к ней, грубо говоря, то, что было до, и то, что было после. Но это не книга про "Машину времени". Какие-то истории, которые происходили со мной и показались достаточно занимательными, чтобы изложить их на бумаге. Называется "Сам овца".

А альбом находится на последней стадии подготовки, мы заканчиваем сведение. Одна песня уже появилась на радио, скоро появится вторая, потом выйдет сингл, а в середине сентября и сам альбом "Место, где свет". Как и все предыдущие, его выпускает компания "Синтез рекордз", и, очевидно, осенью начнется турне, связанное с выходом этой пластинки.

- Недавно мне позвонил друг-музыкант и сказал: немедленно включай телевизор, там "Машина времени" поет под "фанеру", как "мир прогнулся под них"...

- "Машина времени" не играет под фонограмму. Конечно, бывают случаи, когда во время телевизионных съемок нет технической возможности качественно отстроить звук, и в клипах люди только открывают рот, делая вид, что поют. Но чаще подобные слухи являются следствием того, что за 30 лет мы достигли некоего профессионализма и иногда тяжело отличить "живую" игру коллектива от записи на пластинке.

- У вас были прекрасные посвящения Галичу, Высоцкому. Интересно, вы могли бы представить себе кого-то из них в роли ведущего передачи "Смак"?

- Галича, безусловно, не могу, а Высоцкого - почему бы и нет? Он был замечательным актером, всегда с интересом относился ко всему новому, в том числе и к телевидению. Живи он в наше время, его вполне мог бы увлечь подобный проект. Передачу "Смак" я вообще считаю своим самым рок-н-ролльным поступком, потому что мне смешно и жалко смотреть на людей, которые становятся рабами собственного образа. Да, двадцать лет назад определенная часть фанатов почитала меня если не богом, то уж, во всяком случае, пророком. И меньше всего мне хотелось подыгрывать им в этом заблуждении. Наоборот, мне хотелось сказать: ребята, я такой же человек, как и вы. Просто у меня немножко лучше получается рассказать о том, что с нами происходит. А если говорить о рок-н-ролле, то для меня это прежде всего абсолютная степень свободы. Поэтому я не хочу для себя никаких рамок. Если мне завтра захочется сделать программу про прыжки с вышки, я ее сделаю. Как бы она ни рушила мой образ.

- Но ведь кому много дано, с того много и спросится. Просто для сравнения: Шевчук и Скляр делают фестивали для молодых команд, а вы - шоу для домохозяек. Неужели это более достойное занятие?

- Я считаю, что и то и другое нужно. Во-первых, не надо ограничивать мою аудиторию домохозяйками - она весьма разнородна. Во-вторых, основная задача программы - раз в неделю поднять стране настроение, а вовсе не кулинарные рецепты. Я считаю, что мне это удается не так уж плохо. Могла быть и не кухня, просто наш человек привык именно на кухне разговаривать доверительно.

"Смак" производит шесть телевизионных программ. Помимо одноименной передачи, он делает программу Эдуарда Радзинского, "Сокровища Кремля", "Сокровища Третьяковской галереи", "История одного шедевра", "Бабушкины рецепты". Были еще "Абажур", "Эх, дороги", "Тайны дома на набережной", "Москва и немосквичи". Надеюсь, скоро выйдет программа "Тайны истории". Просто я не являюсь ведущим этих передач, по условиям контракта я не могу быть лицом нескольких каналов. Но у нас есть и другие ведущие.

- Как вы относитесь к поступку Кинчева, после начала чеченской войны вернувшего награду за защиту Белого дома, и участвовали ли вы сами в предвыборных кампаниях?

- Никак не отношусь к поступку Кинчева, это его личное дело. Мы участвовали в кампании "Голосуй или проиграешь", когда стоял выбор: Ельцин или Зюганов. Мне очень не хотелось, чтобы к власти вернулись коммунисты. Не хочется и сейчас, я их очень не люблю. Но вообще это личное дело каждого. Я не люблю политику и стараюсь не участвовать в ней до того момента, пока не возникает ощущение, что это необходимо для меня лично.

- После достаточно смелых экспериментов с "Папоротником" и "Кварталом" можно ли ждать от вас еще каких-то неожиданностей?

- Такие вещи не планируются заранее: вот через два года я сменю звучание.

Пишутся новые песни, ты смотришь, чего они требуют. Песня сама за себя говорит: мне нужно то-то, то-то и то-то. Так в свое время появился "Папоротник", и я не собираюсь заканчивать с ними сотрудничество - прекрасные музыканты, и, возможно, следующий сольный альбом я буду делать с ними.

- Знаете, наверное, формулу человека по Льву Толстому: человек - это дробь, где числитель - то, что он значит на самом деле, знаменатель - то, что он о себе думает. Как вам кажется, ваша дробь выше единицы?

- У меня к себе много претензий. Хотелось бы лучше петь, лучше играть на гитаре. Хотелось бы делать лучше массу вещей. Есть куда двигаться.