Статьи и интервью

Авторский текст сохранен полностью

"Это было так давно, что и вспомнить мудрено…". Да нет, не совсем так. Все же есть в жизни времена, которые вспоминаются с годами только ярче. И я, совсем взрослый теперь мужчина, совершенно ясно представляю сейчас себя тогдашнего, восемнадцатилетнего, с гривой нечесаных волос, в очках а-ля Джон Леннон и драных вытертых джинсах Super Rifle (купленных через мамину знакомую в магазине "Березка" (кто не знает, то были такие спецмагазины для счастливых обладателей валюты и т.н. чеков) за астрономическую сумму в 90 тех еще рублей), на которых шариковой ручкой написаны названия любимых групп. Ну и что же, что кроме ветра - в голове только девушки, рок и портвейн (именно в такой последовательности). Все равно, мы были тогда куда лучше, чем теперь - искреннее, да и свободнее что ли, а проще говоря, моложе, и в этом все и дело.

Ну, довольно ностальгических соплей, хотя именно они и позволяют мне сейчас вспомнить те затертые времена, когда и произошла моя первая встреча с Макаревичем и Ко так же ясно, как если бы это произошло лишь вчера.

Итак, 1976 год. Я - студент первого курса одного из московских вузов. Начинается взрослая жизнь, ничуть не похожая на школьную, обмен с новыми знакомыми магнитофонными записями, дисками и околомузыкальной информацией (в основном, совершенно фантастическими слухами, не нашедшими потом никакого подтверждения), "проба пера" в самой настоящей факультетской рок-группе. Я страшно гордился личной причастностью к этому делу, да и повышенное внимание девушек и уважение ребят, которым не обломилось такое счастье, тоже многого стоили. На слуху только "их" музыка - запомненные до последней ноты от многократного прослушивания композиции Beatles, Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep, Slade, Black Sabbath …, которые мы, в меру своих способностей, пытались воспроизвести самостоятельно. О том, чтобы что-то петь по-русски, не могло быть и речи. (Стыдно признаться, что и по-английски-то мы пели, наполовину не разобрав слов, компенсируя это энтузиазмом и громкостью звучания). Да и о чем по-русски петь-то? Где найти слова, достойные жанра? От моих более подкованных приятелей я пару раз слышал о существовании у нас неких "Високосного лета" и "Машины времени", но что они исполняют и как - без понятия. Да и сами "подкованные" знали об этом немногим больше. И вот однажды … В ДК (Доме Культуры, кто не помнит) завода "Серп и молот" будет выступать МВ! И наш институт имеет какое-то отношение к организации этого действа, так что это не просто слухи. Отлично, обязательно надо будет сходить, тем более, что я никогда в жизни не был на концерте, где исполняется что-то, отличное от песен советских композиторов (которых я, впрочем, тоже не посещал). То, что предстоит что-то неординарное, чуть ли не запретное, ощущалось уже на подступах ко входным дверям (а может, выпитый в близлежащей подворотне портвейн на меня так подействовал?). Удачно, что рвущуюся в двери джинсово-волосатую толпу сдерживали свои, институтские ребята - внутрь они нас провели через заднюю дверь и без всяких там "билетов" (в кавычках, потому что представляли они собой куски почтовой открытки с мало разборчивым штампом типа "Уплачено ВЛКСМ").

В зал пришлось пробираться через сцену, и вот тут и произошла моя первая и последняя встреча с Макаром. Разглядывая с видом знатока, на аппаратуре каких фирм тут собираются играть, я спотыкаюсь о выступающий из пола гвоздь (с портвейном, пожалуй, вышел перебор) и чуть не налетаю на стул с прислоненной к нему гитарой. Какой-то взрослый парень (тогда 5 лет разницы в возрасте были солидной цифрой), стоящий неподалеку, орет на меня, но я в долгу не остаюсь. В чем после концерта, впрочем, сильно раскаиваюсь.

Ну вот, мы в зале. Мы тут уже далеко не первые, поэтому занимаем лучшие места из того, что осталось. В зал врывается толпа - занято все, на чем можно сидеть и где можно стоять. У некоторых в руках кассетные магнитофоны Романтик-302 - так они, кажется, назывались. Зал гудит, стулья скрипят, уже звенят под ногами пустые бутылки. Ожидание затягивается. Наконец, зал завопил - началось. МВ тогда выступала как трио - Макаревич - Маргулис - Кавагоэ, впрочем, имен этих я тогда еще и не знал. Чувствовалось, что многие в зале уже когда-то слышали исполняемое, потому что они начинали орать уже при первых узнанных аккордах. Для меня же все это было в первый раз, и это было классно. Слова песен так точно соответствовали самому духу этой музыки - как ТАКОЕ раньше могло пройти мимо меня? В какой-то момент я сильно пожалел, что не захватил с собой магнитофон. Уже было очевидно, что потом я обязательно попытаюсь воспроизвести услышанное сам, но запомнить все слова и мелодии сходу было совершенно невозможно. Но чудо все-таки случилось - ко мне, наступая на ноги матерящейся публике, пробирается к забитому мной для него месту клавишник из нашей группы, держа в руках пресловутый "Романтик". Какой кайф, что теперь ЭТО не забудется, и им можно будет наслаждаться вновь и вновь. Теперь уже "Марионетки", "Военкомат", "Розовые очки", "Черно-белый цвет", "Дай мне ответ" и все остальное останутся со мной. А действо продолжалось. Такого вдохновенного исполнения "Солнечного острова" как в тот, первый раз, я не слышал больше никогда - ни на многочисленных концертах МВ, на которых побывал за последующие годы, ни в записях. Когда Макар взял в руки смычок и стал им играть на гитаре в "Скрипаче, который играл на танцах", публика просто зашлась в экстазе. Между тем музыканты сохраняли видимое спокойствие - очевидно, что такая реакция им была далеко не в новинку. Ну, наконец, объявлен перерыв. Мы тут же включили магнитофон на воспроизведение - а вдруг случилось самое страшное и ничего не записалось? Но нет - все в порядке, и мы с восторгом вновь и вновь слушали ЭТО, наплевав на чудовищное качество записи. Что-то подобное происходило и в других частях зала - из разных мест доносились те же, знакомые теперь уже песни.

Но вот музыканты вновь вышли на сцену, и чудо продолжилось. "Летучий Голландец", "Тишина", "Хрустальный город", "Серые поля", "Из конца в конец", "Битва с дураками", "В круге чистой воды" вызывали неизменную оглушительно-одобрительную реакцию публики. В какой-то момент мне так захотелось увековечить себя самого на фоне этой музыки, что я заорал что-то (почему-то по-английски) прямо в микрофон нашего магнитофона. Наконец, песня на бис. На фоне звуков настраиваемых гитар совершенно спокойный голос Макара: "На подобных концертах у "них" публика не орет беспорядочно, а хлопает на слабую долю". Потом, видимо, учтя, что отнюдь не все в зале представляют, слабая доля ЧЕГО имеется в виду, а если и представляют, то где ее искать, добавил: "Как это делается, вам сейчас покажет Женя". И Женя, разумеется, показал.

Но вот последний аккорд "Людей в лодках" потонул в шуме и свисте. Возбужденно переговаривающаяся публика повалила к выходу. Знакомые песни вновь зазвучали из дружно включенных на воспроизведение "Романтиков". Я шел, не обращая внимания ни на кого, полностью погруженный в свои мысли. Только что услышанное мало того, что просто очень понравилось - оно заставляло о многом задуматься, делало меня тоньше, умнее, если хотите. Было совершенно очевидно, что что-то во мне изменилось, и это уже навсегда. И вот прошло 25 лет. Столько всего случилось со мной за эти годы. Не раз я был на концертах МВ, а потом и "ихних" грандов и у нас, и у них - тех самых, до которых, как тогда казалось (да так оно и было), так же далеко, как до Луны. Что-то очень понравилось, что-то оставило равнодушным, а что-то откровенно разочаровало. Что-то забылось напрочь, но ведь что-то и осталось. Вот ЭТО - осталось.

Евгений.