Статья - У "МВ" все колеса на месте, ВЕК, март 2000
Машина времени
 
 История  Пресса  Неизданное
 Альбомы  Фото  Стихи
 Музыканты  Разное  Сольники
 Тексты  Новости           Аудио
 Общение  Видео релизы  Ссылки
               Поиск:     

Статьи и интервью

< в раздел Прессы

 
Еженедельник "ВЕК", март 2000, № 11

Евгений Маргулис: У «МВ» все колеса на месте

Может ли человек отмечать полувековой юбилей, когда ему всего 44 года? Может, если это известный музыкант Евгений Маргулис. Он играет сразу в двух популярных коллективах, которые 18 марта концертом в Государственном Кремлевском дворце отметят совместный «полтинник»: «Машина времени» приехала к «тридцатнику», а группа «Воскресение» достигла рубежа в 20 лет. Юбилей, по словам Маргулиса, превратится в огромный джемсейшн, какого Кремль, наверное, еще не видывал. «Мы все вывалим на сцену и от первой до последней вещи будем играть вместе — обе команды».

— Поделитесь секретом: как вы дожили до таких «седин» в шоу-бизнесе? Ведь большинство групп и пятилетку не вытягивают.

— Мы уже столько раз распадались и собирались вновь… Но оказалось, что все востребованы, и люди хотят слушать наши песни. Почему бы им не доставить такое удовольствие?

— Маргулис, наверное, один из немногих музыкантов в России, который играет далеко не последнюю роль сразу в нескольких коллективах. Какое дитя самое любимое?

— Не знаю. В разных командах я занимаюсь разными вещами. В «Воскресении» — бас-гитарой и как бы идеологией, в «Машине» пишу песни и играю на гитаре, а в «Шанхае» опять же беру бас-гитару, сочиняю шедевры и делаю то, что считаю нужным.

— По-моему, «Шанхай» — таинственная группа. Безусловно, ее знают любители рок-н-ролла, но обычным слушателям она почти неизвестна.

— Я и не рассчитывал, чтобы ее знали. Это мой сольный проект, придуманный ради 300—400 человек, которые есть в каждом городе. Другие группы — это плод коллективного творчества, где приходится считаться с мнением остальных. А здесь я делаю то, что хочу. Как мне кажется, «Шанхай» — клубная команда для небольшого круга любителей музыки.

— В «Машине времени» в фокусе внимания находится Макаревич, в «Воскресении» — Алексей Романов. А вы — та самая рабочая лошадка, без которой «телега» не поедет.

— Конечно, не поедет. Я настоящий «серый кардинал» — вершу события.

— Так не обидно ли «серому кардиналу» стоять в стороне от центра сцены?

— У меня есть «Шанхай», где я все это компенсирую. А в «Машине» и «Воскресении» играю роль мостика между небом и землей. Во всяком случае, если меня нет, это заметно. На самом деле я не рассчитываю на любовь простого народа. Мне достаточно того, что музыканты, которые приходят к нам на концерт, понимают, кто такой Маргулис. Я прекрасно знаю себе цену, и меня гораздо больше волнует, насколько я сам удовлетворен тем, что делаю. Если такого удовлетворения нет, перестаю этим заниматься.

— По поведению вы совсем не звезда, хотя за столько лет популярности могли бы и заразиться этой болезнью…

— По-моему, Раневская говорила, что тщеславие — показатель ограниченности человека. Звездой себя не считаю. Я просто хороший — нет, великолепный музыкант, создаю только шедевры. Ну что пою лучше всех — тоже понятно.

— Недавно от «Машины времени» отвалилось далеко не лишнее «колесо» в лице Петра Подгородецкого. Как команда пережила разрыв?

— Не хочу комментировать. Просто мы перестали получать удовольствие друг от друга.

— Но вы ведь тоже уходили из «Машины». Стоит ли проводить параллели?

— Тогда мне просто надоело играть в группе, а тут нам надоел Петя — всем вместе. И если бы не 30-летие команды, мы разошлись бы гораздо раньше. Собственно, особой дружбы у нас и прежде-то не было: общались только на концертах. И замену ему нашли давно — с Андреем Державиным сыграли уже несколько раз.

— Можете вспомнить самые приятные и неприятные моменты за годы жизни в «Машине времени» и «Воскресении»?

— Неприятные были связаны с советской властью. Если бы она существовала и после 85-го года, точно «свалил» бы отсюда, благо возможности были. Но нет ее сейчас — и ладно. А приятные, когда выходишь на сцену и занимаешься своим делом. Пока выступал в каких-то промежуточных коллективах, чтобы заработать на жизнь, играл из-под палки. Противно было до безумия, пил, как не знаю кто. Теперь такого, к счастью, нет.

— Почему же не уехали, если была возможность?

— Уезжать надо было лет в 15. А сейчас очень сложно сорваться — там мы никому не нужны. Точно так же, как и они нам. Наверное, я уеду лет в 65, буду спокойно жить и отдыхать. А пока не хочу даже на время. Заграница стала меня «обламывать», поэтому всегда тороплюсь домой.

— Там так плохо или здесь так хорошо?

— За кордоном не плохо, просто мне там не нравится. Не нравится уклад их жизни, он скучен и неинтересен. А дома хорошо — жена, дети, друзья, собака… Зрители, опять же.

— В свое время вы пробовали себя и на медицинском поприще. Не про вас ли Высоцкий написал: «И тогда главврач Маргулис телевизор запретил»?

— Я тогда был еще слишком мелок. Чему в жизни только не учился — и на фельдшера, и даже врачевать пытался. А потом решил, что плохим врачом быть нельзя, а хорошим музыкантом можно. Правда, кое-какие навыки еще остались.

— Знаю вашу нелюбовь к глубокому анализу ситуации и прочим заумным вещам, поэтому прошу в совершенно несерьезной форме высказаться о том, что сейчас происходит в рок-н-ролле.

— Все как было, так и осталось. Ерунды много, но ее и раньше хватало. Хорошего мало, но есть достойные люди. Я не беру даже «Машину времени», «Воскресение» и «Шанхай» — эти имена вписаны в историю золотыми буквами. Замечателен «Михей и Джуманджи», «Сплины» прекрасны, «Чайф» — тоже. Но хороших артистов как было мало, так мало и осталось.

— Между тем ваши недоброжелатели «Машину времени» прозвали «Тошибой времени», упрекают вас, что разменяли рок-н-ролл на попсу. Догадываюсь, что это не так, но ведь дыма без огня не бывает — значит, дали повод.

— Это обычная зависть. Нормальные люди к успеху других и относятся нормально. На Западе многие музыканты снимаются в рекламе, и никого это не трогает. У нас наоборот: дескать, продались «Тошибе» или фирме «Партия». Да никому мы не продались, но почему бы, собственно, не заработать?

— Многие московские рок-н-ролльщики недолюбливают питерских коллег, а те, в свою очередь, поругивают москвичей. В чем, на ваш взгляд, тут дело?

— Не в противоречиях. Я, например, кое-кого не люблю и в Москве, и в Питере. А нормальных людей уважаю. Отличная группа «Кафе» из Питера, Гребень (Гребенщиков) — замечательный. Не люблю, когда из музыки делают плакат и артисты становятся «глашатаями перестройки».

— Но в сознании многих людей такими «глашатаями» стали именно «машинисты».

— Это ерунда. Просто все пытались найти в наших текстах второй смысл, которого не было. Когда вся музыка была посвящена любви к партии и к профессии, любая иная тема, естественно, «начинялась» другим смыслом.

— «Смеются люди в городе моем, дождем освобожденные от пыли», — я прекрасно знаю от Алексея Романова, написавшего эту песню, что там нет никакой политики. Но в «те времена» за подобные фразы можно было здорово схлопотать…

— А тогда за любую фразу можно было схлопотать. А «Битву с дураками» возьмите — то же самое, хотя песня абсолютно нормальная. Я, например, «получил» Комитет государственной безопасности. Один визит туда в 1982-м отлучил меня от сцены на два года. Потом Юрий Антонов выручил: я у него был «бесфамильным» артистом. А потом произошла революция, и я вновь смог выступать. Я ни о чем не жалею и рад, как сложилась моя жизнь. И представляю, что будет дальше. Но это уже личное.

— Новый поворот, что он нам несет — пропасть или взлет?

— Поворот чего? Если жизни, то посмотрим. Во всяком случае хуже не будет, ибо хуже уже было. Хорошо уже то, что появилась возможность заниматься тем, чем ты хочешь.
Дмитрий ЗЛОДОРЕВ

 
 
Идея, воплощение и поддержка архива: И. Кондаков, 1998 - 2024